Том 79, № 2 (2024)

В современном обществе интенсивных технологий в производственной деятельности распространена организация труда с изменением структуры рабочего дня. Воздействие на человека сменных режимов с ночными часами работы является предметом широкого спектра тем фундаментальных и прикладных исследований, включая медицину труда. Комплекс работ разного уровня, эпидемиологические данные демонстрируют разнообразные патологические изменения у сменных работников. Цель данной статьи — рассмотрение научных представлений о взаимосвязи сменной и ночной работы с риском возникновения хронических неинфекционных заболеваний (ХНИЗ), которые имеют приоритетное значение, так как являются ведущими причинами заболеваемости и смертности трудоспособного населения. По данным систематических обзоров и метаанализов, имеются убедительные доказательства высокого риска злокачественных опухолей (рака молочной железы, предстательной железы, колоректального рака), ишемической болезни сердца, сахарного диабета 2 типа среди сменных работников в сравнении с работающими только днем. Однако обращается внимание на межиндивидуальные различия рисков ХНИЗ у сменных работников, зависимость величины риска от стажа и других обстоятельств. Вместе с тем обсуждаются факторы, модифицирующие влияние сменной работы на риски ассоциированной патологии: хронотип человека, изменение продолжительности ночных смен, правильная ротация графиков, достаточное время межсменного отдыха и др. В концептуальной модели влияния сменной работы с ночным трудом на состояние организма ключевое место занимают генетически детерминированные механизмы регуляции естественных индивидуальных циркадных ритмов человека, цикла «сон–бодрствование». При недостаточной адаптации, пластичности циркадной системы у сменных работников возникает рассогласование природного суточного и внутренних биоритмов, сопровождающееся изменениями экспрессии циркадных генов, что способно вызывать патологические состояния. Терминологически заболевания, при которых нарушения циркадных ритмов являются ведущими в этиопатогенезе, обозначают как циркадные (circadian-related). Осмысление нарушений здоровья у сменных работников как потенциально связанных с циркадным десинхронозом важно с точки зрения обеспечения «циркадной безопасности», направленной на защищенность работников от негативных последствий нарушений индивидуальных биоритмов, поддержание устойчивого состояния жизнедеятельности и работоспособности человека. Это подразумевает разработку единых протоколов изучения циркадных расстройств, стандартов инструментальной и аппаратурной диагностики состояния циркадных ритмов у работающих, решение вопросов интерпретации данных с позиции профессиональной трудоспособности, изучение уязвимости и устойчивости работников к заболеваниям, ассоциированным с циркадными расстройствами, определение медикаментозных и физических средств и методов снижения циркадных нарушений, а также особенностей приема лекарственных средств у лиц с наличием десинхроноза.

Обоснование. Саркопения — это генерализованное, прогрессирующее снижение массы скелетных мышц, силы и работоспособности, ведущее к снижению качества жизни, повышенному риску падений, госпитализации и смертности. Первичная саркопения является следствием возрастных изменений мышечной ткани. В определенных случаях саркопения развивается вторично, как следствие заболеваний, в числе которых язвенный колит (ЯК), что связано с системным воспалительным процессом, синдромом мальабсорбции, ограничением физической активности пациентов и дефицитом нутриентов. Для обозначения снижения мышечной силы предложено использовать термин «динапения» или «вероятная саркопения». Исследования продемонстрировали, что мышечная сила является более значимым маркером в отношении прогнозирования неблагоприятных исходов, поскольку ее измерение более применимо с практической точки зрения, в то время как измерять мышечную массу технически сложно.

Цель исследования — для повышения эффективности диагностики динапении оценить распространенность и факторы риска ее формирования у больных ЯК.

Методы. В одноцентровое, обсервационное кросс-секционное исследование включено 80 больных ЯК. Для выявления факторов, ассоциированных с развитием динапении, пациенты с динапенией были сопоставлены с пациентами без динапении. Исследуемые параметры у больных: пол, возраст, индекс массы тела, особенности течения заболевания, проводимое лечение, сопутствующая патология, особенности питания, нутритивная недостаточность, синдром мальабсорбции, вредные привычки, психологический стресс и продолжительность сна, физическая активность, лабораторные показатели воспаления, миокино-адипокиновый профиль. Статистические показатели вычислены при помощи программы Statistica 10.0.1011.0.

Результаты. Динапения присутствует у 32,5% больных ЯК. К факторам риска формирования динапении у больных ЯК относятся женский пол (р = 0,0003), нутритивная недостаточность (р = 0,021), низкая физическая активность (р = 0,010), искусственное вскармливание в младенчестве (р = 0,024), воспаление, а именно С-реактивный белок, аутоантитела класса G против двуспиральной ДНК (р = 0,006; р = 0,002 соответственно). Больные ЯК с динапенией значимо чаще давали положительный ответ на вопрос анкеты «Вызывает ли повседневная деятельность у Вас большое напряжение?» (р = 0,048). В группе больных ЯК с динапенией уровень кортизола в вечерней слюне был значимо выше, чем в группе сравнения (р = 0,005).

Заключение. Динапения и ЯК являются многофакторными состояниями с общими механизмами развития, которые способны отягощать течение друг друга. Проведение динамометрии не представляет технической сложности и оправдано с экономической точки зрения. Своевременно выявленная динапения и ее коррекция позволят дополнительно воздействовать на механизмы патогенеза ЯК с целью улучшения качества жизни и прогноза пациентов.

Обоснование. Хромосомные аномалии эмбриона — самая частая причина невынашивания беременности. Однако в мире ежегодно происходит не менее 100 тыс. случаев повторных потерь беременности, при которых цитогенетические методы определяют в абортивном материале эуплоидный хромосомный набор. Одной из причин таких потерь, вероятно, является утрата функции определенных генов. Предполагается, что обнаружение генетических факторов, определяющих этиологию потери беременности, может помочь разработать персонализированные методы диагностики и преконцепционной подготовки в тех случаях, когда классический подход с хромосомным анализом оказывается недостаточным.

Цель исследования — проанализировать накопленный опыт генетического тестирования эуплоидных эмбрионов и выделить наиболее значимые генетические варианты при невынашивании беременности.

Методы. Был проведен поиск источников научной литературы в базах PubMed и РИНЦ (elibrary). Поиск полнотекстовых статей проведен на сайтах журналов и с помощью базы ResearchGate. В обзор были включены работы, опубликованные в рецензируемых научных изданиях с 2013 по 2023 г.

Результаты. Исследования, проведенные на животных, и анализ эмбрионов человека при невынашивании беременности позволили выявить перечень генов, утрата функций которых может быть ассоциирована с эмбриональной летальностью. Анализируя данные научной литературы, мы пришли к выводу, что ряд генов, потенциально имеющих отношение к неразвивающейся беременности, может приводить и к различным заболеваниям в постнатальном периоде у детей.

Заключение. Научные исследования, направленные на поиск моногенных причин невынашивания беременности, имеют большую научную и практическую значимость, поскольку могут способствовать совершенствованию алгоритма обследования и преконцепционной подготовки супружеских пар, имеющих потери беременности в анамнезе.

Обоснование. С учетом высокой распространенности Bordetella pertussis пациенты с патологией органов дыхания имеют риск инфицирования и заболевания коклюшем, в связи с чем их следует рассматривать как целевую группу для вакцинации против коклюша.

Цель исследования — оценка поствакцинального иммунитета к коклюшу у кандидатов на трансплантацию легких.

Методы. 24 пациента с тяжелыми бронхолегочными заболеваниями в возрасте 18–60 лет были вакцинированы против коклюша трехкомпонентной вакциной для профилактики дифтерии, столбняка, коклюша (бесклеточной). У 5 больных была выполнена трансплантация легких в течение года после вакцинации. Уровень IgG-антител (АТ) исследовали при помощи тест-системы RIDASCREEN® Bordetella IgG.

 Результаты. В поствакцинальном периоде только у 8,3% развилась местная реакция в виде болезненности и уплотнения места инъекции. Доля серопозитивных к коклюшу пациентов составила до, через 1 мес и через 1 год после вакцинации 71, 100 и 100% соответственно (p = 0,02). Выявлено значимое повышение IgG АТ против коклюша через 1 мес после однократного введения препарата, которое сохранялось и через 12 мес. В группе с двукратным введением вакцины уровни IgG АТ через 1 мес после первого и второго введения статистически не отличались. Интенсивный прирост IgG АТ к B. pertussis был отмечен в группе изначально серонегативных пациентов по сравнению с серопозитивными (р = 0,03). Через 1 год после вакцинации между пациентами, которым была проведена трансплантация легких, и пациентами без трансплантации статистически значимых различий по уровню IgG АТ не выявлено.

Заключение. Большинство (71%) больных с тяжелой бронхолегочной патологией являются серопозитивными к B. pertussis. Однократная вакцинация против коклюша безопасна и приводит к синтезу и приросту специфических АТ у всех пациентов. Назначенная терапия после трансплантации легких не оказывает существенного влияния на уровень поствакцинальных АТ.

Фибрилляция предсердий (ФП) и хроническая сердечная недостаточность (СН) широко распространены в клинической практике и представляют серьезную проблему для практического здравоохранения. Общность этиологических факторов и звеньев патогенетических процессов определяет достаточно частое неблагоприятное сочетание двух заболеваний у одного больного. При этом лечение больных с сочетанием двух заболеваний всегда представляет трудности, поскольку они не только осложняют клиническое течение друг друга и предопределяют плохой прогноз, но и в существенной степени ограничивают возможности эффективной фармакотерапии, а также снижают эффективность интервенционных вмешательств. В данном обзоре выделены базовые патофизиологические механизмы, лежащие в основе сосуществования ФП и СН, обсуждены ключевые концепции ведения, а также рассмотрены перспективы использования методов искусственного интеллекта в лечении этой категории пациентов.

Обоснование. Хирургический этап остается базовым в комбинированном и комплексном лечении рака молочной железы. Радикальная мастэктомия и реконструктивно-пластическая хирургия являются основными вариантами хирургического лечения подавляющего большинства пациенток. Лучевая терапия может привести к развитию осложнений после реконструкции молочной железы, и, наоборот, реконструированная молочная железа может вызвать у врача-рентгенолога технические трудности с правильным планированием перед лучевой терапией.

Цель — выбрать оптимальный метод реконструкции молочной железы с использованием различных имплантов для минимизации постлучевых осложнений и сохранения высокого уровня качества жизни пациенток после лечения рака молочной железы.

Методы. Ретроспективное исследование проведено на базе отделения онкологии и реконструктивно-пластической хирургии молочной железы и кожи МНИОИ им. П.А. Герцена, где с июня 2013 по ноябрь 2017 г. выполнено 132 операции — подкожной мастэктомии с одномоментной реконструкцией эндопротезом. Распределение по стадиям: I — 57, IIA — 39, IIB — 17, IIIA —13, IIIC — 4; 2 случая саркомы молочной железы. Профилактическая мастэктомия контралатеральной железы выполнена 22 пациенткам, мастопексия — 8, аугментация — 20. Полиуретановые имплантаты были установлены препекторально в 82 (62%) случаях, остальным пациенткам установлены текстурированные эндопротезы субмускулярно. Лучевая терапия проведена 47 пациенткам в суммарной дозе 45 Гр. Двусторонняя реконструкция выполнена 22 пациенткам.

Результаты. Средний период наблюдения составил 28,44 ± 14,66 мес (от 6 до 48 мес). Наиболее частым осложнением в послеоперационном периоде было развитие капсулярной контрактуры: серомы — 20 больных, гематомы — 2, краевого некроза — 6, протрузии — 6, инфекции — 2 больных. Наиболее часто встречалась капсулярная контрактура по Бейкеру III степени (n = 18). Средний срок развития капсулярной контрактуры составил 7,6 ± 11,65 мес.

Заключение. Несмотря на большее количество осложнений при одномоментной реконструкции, при выборе метода лечения рака молочной железы имплантаты сохраняют преимущество как у пациентки, так и у хирурга.

Обоснование. Использование искусственного интеллекта (ИИ) в здравоохранении имеет особое значение при организации оказания первичной медико-санитарной помощи. Рынок ИИ в здравоохранении активно развивается, и российские компании предлагают свои продукты и услуги в этой сфере. В рамках федерального проекта по созданию единого цифрового контура в здравоохранении преду-смотрено внедрение медицинских изделий на основе технологий ИИ в здравоохранение субъектов РФ. Сервисы с ИИ могут являться или не являться медицинскими изделиями. Для выбора сервиса следует понимать его организационные и экономические эффекты для системы здравоохранения и конкретной медицинской организации. Однако на сегодняшний день в Российской Федерации отсутствует консолидация регионального опыта.

Цель исследования — консолидация регионального опыта использования сервисов с ИИ в здравоохранении.

Методы. Проведен онлайн-опрос представителей региональных органов исполнительной власти и медицинских информационно-аналитических центров по субъектам РФ при помощи платформы Yandex Forms, а также с ними проведены интервью.

Результаты. Было опрошено 85 субъектов РФ для консолидации опыта применения сервисов с ИИ, информация о г. Москве была собрана из открытых источников. Анализ показал, что сервисы с ИИ, не являющиеся медицинскими изделиями, более распространены, чем сервисы с ИИ, являющиеся медицинскими изделиями. По результатам исследования сформирована классификация сервисов с ИИ, не являющихся медицинскими изделиями, которые применяются в российском здравоохранении, выявлены причины, по которым, согласно мнению регионов, затруднено внедрение сервисов с ИИ, а также определены условия применения сервисов с ИИ, не являющихся медицинскими изделиями.

Заключение. На основе исследования определен алгоритм по реализации сервисов с ИИ в российском здравоохранении c учетом регионального опыта.

Обоснование. Несмотря на то, что изучение обонятельной системы все еще затруднено, выявление дизосмии перспективно для диагностики ряда заболеваний. В качестве скринингового метода могут использоваться тесты идентификации различных запахов. Однако подобные тесты разработаны и используются для взрослых. В педиатрии применение подобных методов вызывает затруднение вследствие когнитивных и языковых функций ребенка, находящихся в стадии развития.

Цель исследования — изучить обонятельную функцию у детей с помощью идентификационного теста.

Методы. Проведено диагностическое проспективное исследование 30 условно здоровых детей от 11 до 14 лет 11 мес, проживающих в средней полосе Российской Федерации, преимущественно в Московской агломерации. Всем детям проведено исследование обонятельной функции с помощью University of Pennsylvania Smell Identification Test (UPSIT). Для контроля всем детям проведена ольфактометрия с использованием запатентованного способа оценки порогов обоняния у детей, основанного на применении различных концентраций водных растворов настойки валерианы, нашатырного спирта и уксусной кислоты.

Результаты. При исследовании обоняния с помощью UPSIT-теста у 30% детей выявлена гипосмия, не подтвержденная в дальнейшем с помощью порогового теста. В то же время при предъявлении некоторых одорантов большинство ответов были неверными.

Заключение. Применение у детей обонятельных тестов, разработанных для взрослых, не отражает реальное состояние ольфакторной системы. Требуется создание наборов для исследования функции обоняния специально для детской категории пациентов.