Том 74, № 1 (2019)

В настоящее время наблюдается рост распространенности одного из самых часто встречающихся диффузных хронических заболеваний печени ― неалкогольной жировой болезни печени. Прогностически значимой в диагностике данного заболевания считается оценка стадий фиброза и стеатоза печени. Обычные методы диагностики либо не способны с высокой точностью оценить выраженность фиброза и стеатоза (ультразвуковое исследование, лабораторные тесты), либо не могут быть использованы в качестве простого скрининга (биопсия печени) вследствие своих ограничений (инвазивность, зависимость от квалификации морфолога, высокая стоимость, ограниченный участок исследования). За последние два десятилетия огромные успехи были достигнуты в неинвазивной визуализации патоморфологических изменений при болезнях печени. В этом обзоре мы изучили диагностические характеристики наиболее широко применяющихся в клинической практике неинвазивных методов визуализации, доступных для количественного определения жира и фиброза в печени: транзиентную эластографию с контролируемым параметром затухания (CAP), акустическое радиационное давление, эластографию сдвиговых волн. Сравнивая вышеперечисленные методы и их ограничения, мы пришли к выводу, что на сегодняшний день эластографические методы (немного в большей степени акустическое радиационное давление и эластография сдвиговых волн) способны с высокой чувствительностью и специфичностью (>90%) верифицировать F3-, F4-стадии фиброза при неалкогольной жировой болезни печени, но менее достоверны в отношении ранних стадий. Степени стеатоза распознаются с умеренной точностью, что связано с отсутствием единых стандартизированных пороговых значений CAP.

Обоснование. Рассеянный склероз ― аутоиммунное заболевание нервной системы, поражающее людей трудоспособного возраста и приводящее в конечном итоге к инвалидизации. В последние годы наблюдается рост числа больных, связанный как с истинным увеличением заболеваемости, так и с качеством диагностики.

Цель исследования ― оценка ассоциации однонуклеотидных полиморфных вариантов генов BDNF rs6265 и SLC1A2 rs4354668 с риском возникновения, клиническими проявлениями и течением рассеянного склероза.

Методы. В исследование было включено 302 пациента с рассеянным склерозом, 268 здоровых добровольцев составили группу контроля. Пациенты находились на лечении в неврологической клинике Сибирского государственного медицинского университета. Определение аллельных вариантов генов SLC1A2 (rs4354668) и BDNF (rs6265) проводили методом полимеразной цепной реакции. Амплификацию и анализ результатов осуществляли с помощью приборов StepOnePlus и Quant Studio 5 (Applied Biosystems, США).

Результаты. При сравнении частоты генотипов и аллелей полиморфных вариантов генов BDNF и SLC1A2 между группами пациентов с рассеянным склерозом и группой контроля статистически значимых различий не выявлено. Сравнение частоты генотипов и аллелей пациентов в зависимости от пола, возраста начала заболевания также статистически значимых различий не выявило. При исследовании связи полиморфного варианта гена BDNF (rs6265) с клиническими проявлениями болезни найдена ассоциация генотипа СС с глазодвигательными и тригеминальными расстройствами в дебюте заболевания (F=7; p=0,017). При исследовании полиморфного варианта rs4354668 гена глутаматного транспортера SLC1A2 выявлена ассоциация аллеля G с более ранним (в течение 5 лет от момента дебюта) переходом заболевания в стадию вторичного прогрессирования, несмотря на терапию препаратами, изменяющими течение рассеянного склероза (χ²=5,940; р=0,010; OR 1,58; 95% CI 1,09−2,29). Гомозиготный генотип ТТ (χ²=6,393; р=0,041; OR 0,50; 95% CI 0,28−0,88) и аллель Т (χ²=5,940; р=0,010; OR 0,63; 95% CI 0,44−0,92) полиморфизма rs4354668 гена глутаматного транспортера SLC1A2 статистически значимо чаще встречаются в группе пациентов с поздним переходом (через 15 и более лет от момента дебюта) во вторично-прогрессирующее течение.

Заключение. В нашем исследовании выявлена связь изучаемых полиморфных вариантов генов с клиническими признаками в дебюте заболевания и с особенностью течения заболевания у пациентов, проживающих на территории Томской области.

В соответствии с нейротрофической гипотезой депрессии, предложенной два десятилетия назад, важнейшую роль в патогенезе депрессивных расстройств играют нарушения механизмов поддержания нейрональной пластичности, регулируемых мозговым нейротрофическим фактором (BDNF). Хотя снижение активности BDNF при депрессии к настоящему времени широко документировано, остается неясным, является ли оно фактором, способствующим ее возникновению, либо следствием хронического течения заболевания. В доклинических исследованиях было выявлено, что экзогенное, как центральное, так и периферическое, введение BDNF вызывает антидепрессивноподобные эффекты, предотвращает депрессогенное действие хронического стресса и повышает выживаемость клеток в гиппокампе и префронтальной коре, однако механизмы реализации данных эффектов полностью не изучены. Результаты молекулярно-генетических исследований подтвердили необходимость присутствия эндогенного BDNF для возникновения эффектов антидепрессантов, при этом роль генетических полиморфизмов в предикции результативности антидепрессивной фармакотерапии у больных депрессией остается неопределенной. Молекулярные механизмы действия моноаминергических антидепрессантов по крайне мере частично связаны с их влиянием на экспрессию BDNF и его рецептора TrkB, однако, по-видимому, степень данного влияния варьирует как в отношении разных групп препаратов, так и для представителей одного класса. Периферические уровни BDNF повышаются при применении антидепрессантов, причем это повышение отчетливо наблюдается только во время терапии острой фазы депрессии, но не в период поддерживающей терапии. Сывороточный уровень BDNF является потенциально полезным биомаркером диагностики депрессии и предикции терапевтического ответа при лечении антидепрессантами.

Обоснование. Актуальность исследования определяется высокой распространенностью аномалий рефракции, в том числе прогрессирующей миопии, среди детей, а также высоким риском и склонностью к развитию осложнений со стороны органа зрения при патологиях рефракции.

Цель ― исследовать тканевые реакции, протекающие в теноновой капсуле при аномалиях рефракции, в том числе при прогрессирующей миопии.

Методы. Проводилось одномоментное исследование 47 образцов теноновой капсулы (25 при гиперметропии и 22 при прогрессирующей миопии), полученных во время оперативного лечения косоглазия и склероукрепляющих операций при прогрессирующей миопии. Тенонова капсула была изучена на различных уровнях ― тканевом, клеточном, субклеточном. На тканевом уровне фрагменты теноновой капсулы окрашивали гематоксилином-эозином и пикрофуксиновой смесью по методике Ван-Гизона, что позволило получить общее представление о морфологии теноновой капсулы; на клеточном уровне ― толуидиновым синим на тетраборате натрия, что дало возможность определить область для ультратомии и провести морфометрию клеточного состава; на субклеточном уровне при помощи трансмиссионной электронной микроскопии проводили ультраструктурную морфометрию фибробластов, оценку плотности коллагеновых волокон.

Результаты. Оценивали качественные и количественные характеристики строения теноновой капсулы при двух аномалиях рефракции ― прогрессирующей миопии и гиперметропии. Обнаружено, что при прогрессирующей миопии в теноновой капсуле, в отличие от гиперметропии, наблюдается 1,56±0,12 на 104 мкм² фибробластов, 0,08±0,02 на 10⁴ мкм² тучных клеток, 0,01±0,001 на 10⁴ мкм² адипоцитов, а ультраструктурные особенности фибробластов представлены следующими количественными характеристиками: площадь ядра фибробласта ― 1,60±0,82 в мкм2, протяженность кариолеммы ― 6,99±0,199 мкм, количество ядрышек ― 0,17±0,015 на 1 мкм² ядра, количество митохондрий и лизосом ― 2,05±0,14 и 0,64±0,08 на 1 мкм² соответственно); плотность коллагенового волокна составила 28,72±4,18%; регистрировались фибриллярное разволокнение и фрагментация.

Заключение. Гиперплазия фибробластов и их ультраструктур, а также тучных клеток, снижение уровня адипоцитов и плотности коллагеновых фибрилл ― данные изменения являются особенностями тканевых реакций в теноновой капсуле и отражают адаптационный характер процессов, протекающих при прогрессирующей миопии.

В настоящее время околощитовидные железы признаны жизненно важным органом у человека. Вместе с тем путь к этому осознанию был долгим, а установление связи между патологическими состояниями околощитовидных желез и их осложнениями проходило через множество ошибок и заблуждений. Понимание регуляции кальций-фосфорного обмена в организме и признание главной в нем роли паратиреоидного гормона (ПТГ) происходило медленно ― на протяжении всего XIX и начала XX века. Несмотря на все большее количество наблюдений, подтверждавших развитие осложнений в результате гиперфункции околощитовидных желез или развития тетаний вследствие их удаления, основное звено этой взаимосвязи оставалось неустановленным на протяжении долгого времени. Ввиду уникальных анатомических особенностей околощитовидные железы были последними из обнаруженных эндокринных желез, что и явилось основной помехой в стремительном изучении их функциональных характеристик. Сегодня их структура и функции подробно описаны, проявления различных патологических состояний хорошо изучены, а возможности современной медицины позволяют проводить своевременную диагностику и лечение заболеваний. В обзоре представлена история открытия околощитовидных желез, освещены основные этапы изучения их роли в кальций-фосфорном обмене в частности и в организме в целом; также обсуждаются перспективы дальнейшего развития в этом направлении, проанализированы работы, посвященные эволюции в представлениях об их анатомических, физиологических и патологических особенностях.

В медицинских исследованиях на популяционном уровне обобщений широко используются такие понятия, как «фактор риска», «группа риска», «территория риска» и «время риска». Тем не менее вплоть до настоящего времени эти категории находили свое применение и теоретическое обоснование в основном для отдельных групп или нозологических форм инфекционных заболеваний, а для неинфекционной патологии использовались лишь в прикладных исследованиях. Вместе с этим практически отсутствуют публикации обобщающего характера, касающиеся теоретических основ такой базисной эпидемиологической категории, как «риск». В представленном сообщении приведен анализ общенаучного понимания понятия «риск» и теоретическое обоснование использования этой категории в эпидемиологических исследованиях. В статье приведена систематизация различных видов риска и их оценочные характеристики для практического использования в эпидемиологических обобщениях, рассмотрены взаимосвязь и единство основных категорий эпидемиологического риска. В заключении авторами сделан обобщающий вывод о том, что учение о риске является ключевым, основополагающим направлением в эпидемиологии и становится основной парадигмой этой науки.

Внедрение доказательной медицины в конце XX века сохранило множество жизней, позволив надежно отсеивать лженаучные и опасные методы. Врачебное сообщество получило доступ к взвешенным «стандартам» лечения распространенных заболеваний. К сожалению, за широту охвата этот алгоритмический подход платит низкой специфичностью рекомендаций. В данной работе обоснованы необходимость и своевременность следующего шага ― перехода от широких клинических обобщений к работе с индивидуальными особенностями пациента. Обсуждение открывается вынужденной критикой современного состояния клинической медицины, страдающей от экономической неэффективности и низкой точности фармакотерапии. По данным референсного агентства FDA, до 75% пациентов не отвечает на медикаменты, что вселяет большую тревогу и требует смены главенствующей парадигмы. Далее мы переходим к научно-технологическим предпосылкам персонализированного врачевания, уделяя особое внимание достижениям молекулярной генетики и ценности генетического консультирования. Мы также касаемся вопросов полногеномного секвенирования и стремительно развивающихся постгеномных методов. С учетом международного опыта мы рассматриваем организационные и методологические трудности, а также способы их преодоления на пути к персонализации медицины. Ключевые тезисы иллюстрируются примерами из клинической практики НМИЦ эндокринологии.

.